marfa29 | История широко раскрытыми зенками обывателя.

«…ну покамест говорил об ассириянах и вавилонянах - еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Я думал, что пожар, ей-богу! Сбежал с кафедры и что есть силы хвать стулом об пол. Оно конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать? От этого убыток казне.» Гоголь, Ревизор.

Но как я понимаю учителя по исторической части! Не ломать стулья, так схватить проходящего за пуговицу, и, выкручивая оную, не отпускать, пока не выслушает про Александра Македонского и папу его Филиппа. И про Маленького Принца, сына Александра от персиянки, Филиппова внука. Про Македонского все знают, а дедушку и внука зарезали, о чём, кроме меня, тоже все знали. Впечатляют не эти античные ужасы, а драма, разыгравшаяся на том же месте несколько позже.

В Греции можно строить музей на каждом огороде, но по случаю кризиса нынче не до раскопок. В более стабильные времена, насколько я понимаю, копали безостановочно, как только выжимался бюджетный евро, а до того драхма. В России прошла эмансипация крестьян – в Центральную Македонию приплыл патронируемый Наполеоном Третьим Леон Эзе, и разрыл кусок дворца македонских царей. У нас наступили тяжёлые времена сталинских репрессий – профессор Константин Ромеу продолжил раскопки Эзе. Гагарин полетел в космос, а в маленькой деревне у подножия Олимпийской гряды греческие археологи нашли Большую Тумбу.
Манолис Андроникос учился у Константина Ромеу. Во время перекуров, разгибая затёкшую спину, профессор присаживался на обломок колонны и студент Манолис наблюдал угрюмые взгляды, бросаемые учителем на огромный курган неподалёку. Угрюмость была вызвана недостатком оснований для просьбы денег на разбор и вывоз десятков тонн земли, но Андроникосу было ясно, что учитель уверен в необходимости рыть именно под большим курганом. И, сам став профессором, Андроникос тут же бросился искать доказательства и деньги.
Для начала он доказал, что именно в крохотулечной деревне Вергина находилась первая столица Македонии, Эгей. Потом он попросил у правительства миллион драхм на снос кургана.
Землю срывали и вывозили, сперва бодрячком, потом всё более нервно. Ничего, указывающего на гробницу, не попадалось. А нужно было, собственно, найти кусочек чего-нибудь горелого, поскольку на крышу гробницы высыпали остатки погребального костра. То есть, всё, что не впихнули покойнику сухим пайком в дорогу на тот свет - кости жертвенных быков, украшения не влезших в гробницу наложниц, всякое ненаследуемое барахло – всё это вперемешку с пеплом должно было покрывать крышу гробницы и обозначить для археологов, что они не на ветер пустили народные драхмы. Но миллион закончился, а горелым не пахло. Андроникос на грани нервного срыва хрустел пальцами, прогуливаясь вдоль почти совершенно срытого кургана, и тут к нему пришли простые но благородные деревенские греки, и сказали, что раз уж такая неприятность, и деньги вышли, они так и быть, вывезут оставшуюся землю бесплатно.
Рабочие, не пожелавшие смотреть, как мучается учёный человек, спасли Андроникоса и мировую культуру заодно. Под слоем земли показались горелые ошмётки древнего царства, а потом и крыша гробницы. Доказать, что гробница принадлежала папе Александра Филиппу было делом техники.
Гробниц там, собственно, несколько, две разграблены, царская оказалась набита добром эксплуататоров македонского народа, а ещё одна, рядом, принадлежала мальчишке – сыну Александра, которого походя прирезали в борьбе за престол.
Так вот.
Разбираясь в истории и археологии, как дворник Тихон в классовой структуре общества, я безответственно убеждена, что открытие Андроникоса сопоставимо с открытием Шлимана. Чудеса, которые мы видели в гробнице Филиппа, в который раз поставили меня в тупик. Этому крошечному (тут оно размером вдвое больше натурального) костяному украшению чего-то сгнившего деревянного 25 веков.

А эта фреска, тут представлена копия, изображает охоту на льва, расположена по фризу гробницы Филиппа. Оригинала в сети не нашла, но, поверьте, разница в наличии на этой картинке утерянных деталей. Пропорции, цвет, объём, воздух, динамика. Четвёртый век до Рождества Христова, работа, вероятно, Филоксена из Эретрии.

Это за девятнадцать веков до восхитительного, но двухмерного Фра Беато Анджелико…
Нет никакого прогресса в искусстве, и быть не может, вот что я вам скажу.