Проходя мимо уборщицы, старик вынужден был отпустить перила. Женщина разогнулась, держась за поясницу покрасневшей рукой. Попыталась убрать сгибом кисти прилипшую ко лбу челку. Старик буркнул что-то вроде приветствия. Она без ответа ждала, когда он пройдет, чтобы выжать тряпку и протереть его следы.

Когда внизу (лишнее слово, подъезд находится итак внизу) хлопнула дверь подъезда, Таня бросила тряпку в ведро, как будто за ней перестали наблюдать. Потащила неловко сигарету из пачки, промочила, перехватила за фильтр. Затянулась.

Как быстро он постарел. А ведь кажется не намного ее старше. Правда, говорили - у него был инсульт… Ну да, на десять лет, всего-то… Она как раз тогда (тогда - лишнее слово) закончила школу, ко вступительным готовилась, ну конечно… Понадеялась на свои силы, и денег у мамы не было, да и зачем – почти золотая медалистка, физику что ли не сдаст сама… Но мама, чувствуя себя виноватой за то, что не может нанять дочке репетитора из института, поговорила с соседкой, у которой сын в аспирантуре физтеха… (Предложение перенасыщено. Надо разбить: Чувствовала вину. Не могла нанять. Полговорила с соседкой.) Деньги совсем другие, а всё ж душа на месте…

Дверь подъезда снова хлопнула. Таня вздрогнула, сигарета упала в ведро (прекрасная деталь)). Таня (Много "Тани") взялась за тряпку, отжала. На первом этаже кто-то отпирал дверь. Таня отложила тряпку(много "тряпки") и достала ("снова" достала, ясно, что другую) другую сигарету…

Лето было жарким. Вдруг оказалось, что ее школьных знаний отличницы катастрофически не хватает. Сосед-аспирант глядя мимо Тани сказал сквозь зубы – может быть стоит передумать, подать документы в другой институт… Проглотив злые слезы, Таня ответила довольно (лишнее слово, "Таня резко ответила") резко, что ему платят деньги не за глупые советы и принялась зубрить…

Сначала объем необходимого (лучше убрать), но неполученного в школе, казался немыслимым. Но Таня сделала глубокий вдох и нырнула. В том жарком (ясно - жарком, найдите другой эпитет) июне она всерьез заинтересовалась физикой.

Аспирант – ноги циркулем – интересовал ее не меньше, но он никогда не смотрел в глаза, разговаривая с ней, двигал только уголком рта. Чувствуя его презрение, она глубже зарывалась в учебник, решала, решала, решала задачи, гнала посторонние мысли.

Экзамен по физике был последним. Таня несколько раз прочитала свою фамилию в списке зачисленных и вылетела из дверей института. Начинался дождь. До дома она бежала. Соседка сказала, что сын уехал отдыхать к морю…

Да, теперь его почти невозможно узнать. Через пару лет Таня встретила его неподалеку от института, и они впервые поговорили по-дружески. Он, кажется, был слегка (лишнее слово, навеселе и есть слегка...) навеселе, что-то важное у него произошло – она не помнит, да и тогда была не слишком внимательна. Только отметила про себя, что вот, и в глаза смотрит, и говорит нормально. Поболтав пять (пять - не нужно такой точности) минут, легко простились, но, перейдя трамвайные пути, она все-таки оглянулась. Он стоял на другой стороне улицы, расстегнутый, немного пьяный (уже ведь сказали!), ноги циркулем…(уже были) Помахал ей рукой, и у Тани вдруг почему-то испортилось настроение. «Раньше махать нужно было», - подумала она про себя с непонятной злостью и быстро побежала к остановке…

Старик возвращался из булочной. Ему не хотелось заходить в подъезд и снова смотреть на неё, склонённую над ведром с грязной водой, выжимающую мерзкую тряпку покрасневшими руками. Закрывая глаза, он видел, как она, смеясь, лупит учебником по спине какого-то коротышку в школьном дворе, как челка падает ей на лоб и она пытается убрать ее сгибом кисти. Как ветер треплет крылышки форменного фартука, кидает в разные стороны перехваченные аптечной резинкой волосы …

Он толкнул дверь и вошел. В пустом подъезде блестел вымытый пол и пахло мокрой тряпкой.