![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
(no subject)
Теперь я буду изводить всех щенком, у меня первая собака, как ни жаль окружающих - ничего поделать не могу. Жизнь поворачивается к неофитке неожиданными гранями.
Ну вот, например, открытие. Я думала, что люблю людей, неконкретных, которые на улице. Жалею старушек, мужиков в костюмах в жару, детишек по определению. Вступая в вынужденный контакт, всё равно пыталась любить.
Теперь, за прогулку длинной в полтора часа: "ой, а какая это порода?" - пять раз, "ой, ему же жарко, бедному!" - три раза, "ой, а можно его погладить?" - один раз. "Симпампулечки", "лёвики", "медведики" бессчётно, но на это можно не реагировать, потому не так раздражает. Вопросы, обращённые прямо ко мне, без "простите, здравствуйте, не могли бы Вы сказать?" меня ставят в тупик. Никогда адекватные с виду незнакомые прохожие не обращались ко мне, как к говорящему автомату для выгуливания собак, реагировать естественно никак не получается. Мелкого лет пяти, с воплем "Бобик" пытавшегося ткнуть Жужу палкой в глаз, оставила в живых мучительным усилием. Хожу по улицам с тупой злобной мордой, в надежде отпугнуть интересующихся Жужом, но они на меня не смотрят. Что на меня смотреть? Какая собачка, это мальчик или девочка?! - Кккобель... ("сссука" было бы приятнее, но не поворачивается язык)
Растрогала только одна дама, вида свежего и шикарного - каблуки, колготки, строгий костюм. Она выскочила из Лексуса, после разрешающего кивка рухнула на колени и зарылась в жужову пыльную гриву. Она гладила жужкины лапочки, приговаривая, какие они замечательно толстенькие, а на моё робкое замечание, что пёс всё-таки очень грязный, сказала: "Ну пусть испачкает, кто меня теперь испачкает, кроме такой собаки? У меня чау жил четырнадцать лет, до этого февраля..."
Ну вот, например, открытие. Я думала, что люблю людей, неконкретных, которые на улице. Жалею старушек, мужиков в костюмах в жару, детишек по определению. Вступая в вынужденный контакт, всё равно пыталась любить.
Теперь, за прогулку длинной в полтора часа: "ой, а какая это порода?" - пять раз, "ой, ему же жарко, бедному!" - три раза, "ой, а можно его погладить?" - один раз. "Симпампулечки", "лёвики", "медведики" бессчётно, но на это можно не реагировать, потому не так раздражает. Вопросы, обращённые прямо ко мне, без "простите, здравствуйте, не могли бы Вы сказать?" меня ставят в тупик. Никогда адекватные с виду незнакомые прохожие не обращались ко мне, как к говорящему автомату для выгуливания собак, реагировать естественно никак не получается. Мелкого лет пяти, с воплем "Бобик" пытавшегося ткнуть Жужу палкой в глаз, оставила в живых мучительным усилием. Хожу по улицам с тупой злобной мордой, в надежде отпугнуть интересующихся Жужом, но они на меня не смотрят. Что на меня смотреть? Какая собачка, это мальчик или девочка?! - Кккобель... ("сссука" было бы приятнее, но не поворачивается язык)
Растрогала только одна дама, вида свежего и шикарного - каблуки, колготки, строгий костюм. Она выскочила из Лексуса, после разрешающего кивка рухнула на колени и зарылась в жужову пыльную гриву. Она гладила жужкины лапочки, приговаривая, какие они замечательно толстенькие, а на моё робкое замечание, что пёс всё-таки очень грязный, сказала: "Ну пусть испачкает, кто меня теперь испачкает, кроме такой собаки? У меня чау жил четырнадцать лет, до этого февраля..."